Полина Людвиговна – в восхищении

Из всех искусств важнейшим для Полины Людвиговны является не кино, а театр. А если еще точнее – театр русской драмы, где она впервые увидела любимую Анну Леонидовну и с тех пор не пропускала ни одного спектакля с ее участием.
Отдавая должное красоте и таланту актрисы, она вновь пошла на лирическую комедию «Бабье Лето», опять смеялась и плакала от души, однако в этот раз неожиданно поймала себя на мысли, что очень похожа на героиню пьесы. Она тоже вдова и уже немолода, но старается не унывать, красиво одеваться и хорошо выглядеть.
Полина Людвиговна представила, что стоит на сцене и, подражая голосу Анны Леонидовны, читает монолог Люсиль, а зритель, затаив дыхание, с восторгом следит за каждым ее движением.
В антракте она поделилась этим откровением со своей новой знакомой, тоже большой любительницей театра, Аннетой, которая как-то сразу расположила ее к себе приятным голосом, аксессуарами в стиле Louis Vuitton и ароматом духов с нотками восточных пряностей.
– Анна Леонидовна, как всегда, неподражаема! Не правда ли?
Аннет утвердительно кивнула, и выслушав признание Полины Людвиговны, сказала, что у нее есть прекрасный психолог по имени Зигмунд Маркович.
– С тех пор, как я стала ходить на сеансы психоанализа, моя жизнь очень изменилась. – заявила она. – Например, раньше я даже не подозревала, что кроме обычных желаний у нас есть еще и «потаённые». А еще одним открытием было то, что наше левое полушарие отличается от правого и у каждого есть своя функция. Одно (не помню точно какое) отвечает за логику, а другое – пробуждает фантазию. С помощью специальных упражнений можно развивать оба полушария. Например, играть на пианино левой рукой одну мелодию, а правой – другую и все это делать одновременно, синхронно так сказать! Мы встречаемся с профессором один раз в неделю и на каждой встрече открывается что-то новое! Хотя потом я могу и не вспомнить что именно. Зигмунд Маркович – специалист высокого класса, поэтому к нему в основном ходят элитные клиенты. Ну, Вы понимаете о чем я!
***
На первом же сеансе, лежа на кушетке, Полина Людвиговна открыла профессору историю своей любви к театру и к неподражаемой актрисе. Рассказывала с упоением, и могла продолжать бесконечно долго, потому что вдруг почувствовала, как открылись те шлюзы, которые долгое время были заперты. Однако, вопрос «Как часто вас посещают фантазии на эту тему?» – вызвал у нее удивление.
– Никаких фантазий, доктор! Мое восхищение ее талантом – самая настоящая реальность! Как давно я увлечена? Уже почти десять лет прошло с тех пор, как я впервые увидела Анну Леонидовну на сцене и просто влюбилась. Надо признаться, был период в моей жизни, когда я даже хотела изменить свое имя в ее честь!
– М-да?… только имя? – сказал профессор, не отрываясь от своих записей?
– Да, но, потом передумала! И если вы спросите почему, я отвечу словами Шекспира, если позволите:
«Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть как ее не назови!»
На этот раз Зигмунд Маркович оторвался от своих записей и внимательно посмотрел на объект будущих исследований.
– Не удивляйтесь! Я хорошо знаю классический репертуар, и все благодаря театру русской драмы. А какие у них костюмы! Просто роскошные! Скажите профессор, вы любите театр?
Полина Людвиговна привстала и, опираясь на один локоть, произнесла новую цитату:
«Любите ли Вы театр? Любите ли Вы его так же, как я? О! Если – да, то пойдите и умрите в нем!» – как-то так, по-моему. Да! – «Умрите навсегда!» – это кто-то из великих сказал.
– Постарайтесь расслабиться и не вставать с кушетки! – сказал Зигмунд Маркович спокойным и ровным голосом.
Полина Людвиговна послушно легла и сложила руки на груди, стараясь не шевелиться и расслабиться одновременно. Это оказалось не просто. В таком положении ей еще не приходилось произносить речи, и она подумала, что непременно попробует это отрепетировать дома, на диване.
– А теперь закройте глаза и попытайтесь вспомнить ранние годы, начиная с самого детства, – сказал Зигмунд Маркович и зачем-то сделал громкий щелчок пальцами, отчего клиентка вздрогнула.
– В детстве у меня тоже были кумиры, – произнесла она робко приглушенным голосом.
– Хорошо! Можете вспомнить кого-нибудь из них? – спросил профессор тоном вежливого следователя.
– Ну, это были в основном артисты зарубежного кино… французские, итальянские, мексиканские… Помню, нам с бабушкой очень нравилась Лолита Торрес в черно-белом фильме «Возраст любви»! Мы ходили с ней в кинотеатр повторного фильма и всякий раз она плакала в конце! Плакала от счастья, что все хорошо закончилось! Вы не смотрели «Возраст любви»? Там все время поют!
Полина Людвиговна снова привстала и, подражая голосу аргентинской певицы, спела первые строки песни «Coimbra divina», популярной в середине прошлого столетия:
– Ла-ла, Ла-ла-ла, Ла-ла-лай-ла!…
– В следующий раз мы попробуем гипноз, – сказал профессор, захлопнув тетрадь. – А на сегодня – все.
***
Полина Людвиговна осталась довольна первым посещением психоаналитика. По рекомендации Зигмунда Марковича она завела дневник, купив для этого в магазине дорогих подарков изящную ручку марки «Pierre Cardin» и тетрадь в бархатном переплете. Раскрыв ее, она написала «первое, что приходит в голову», как и велел мастер психоанализа:
«Я счастлива, что однажды увидела Анну Леонидовну в спектакле и просто влюбилась! Она – настоящий бриллиант, сверкающий разными гранями! Ее талант достоин восхищенья»!
Взглянув на новенькую ручку, Полина Людвиговна подумала о том, что сделала правильный выбор, потому что, во-первых – это Франция, а во-вторых, как они там писали в своей рекламе?
«Бренд Pierre Cardin олицетворяет моду, грацию, романтику и элегантность».
И она продолжила:
«В последний раз, когда я снова имела удовольствие побывать в любимом театре, практически, с первой же минуты пришлось бороться со слезами, которые все накатывались! Когда актриса силой своего таланта уносит тебя в воспоминания далеких лет – по-другому смотришь на себя, и на свое прошлое. Особенно, если тебе уже за 50».
Немного подумав, Полина Людвиговна зачеркнула цифру 50 и исправила на 60. Лицо ее стало немного грустным.
– Интересно, сколько лет Зигмунду Марковичу? Он, конечно, немного старомоден. Эта странная бородка и домашний халат поверх пиджака! Кого-то он мне напоминает! Ну, да! Луис Альберто из мексиканского сериала! У него такая же манера одеваться и тоже много книг в библиотеке.
Во время сеанса он почти не смотрел на меня! Только в окно и в тетрадь, в окно – и снова в тетрадь! Видимо, ему так лучше открывается мое… как же это? Все забываю… Мое несознательное… Или подсознательное. Кажется, он что-то говорил про настоящий момент! Что очень важно быть в настоящем. Интересно, что он имел в виду? И что есть «НАСТОЯЩЕЕ»?
Она подошла к зеркалу и произнесла эту фразу так, будто стояла на большой сцене в лучах софитов:
Но, что есть «НАСТОЯЩЕЕ»?!!!
– Как же мне все это нравится! Даже после первого сеанса я чувствую, как наполняюсь новой энергией! – сказала она и, поправив непослушный локон, отошла от зеркала.
Вернувшись к столу, Полина Людвиговна взяла в руки визитную карточку профессора, которая теперь служила закладкой для ее дневника. На визитке был портрет седобородого мужчины в костюме-тройке с пронизывающим взглядом и сигарой в руке. Под портретом поместилась длинная цитата:
«Каждый нормальный человек на самом деле нормален лишь отчасти».
Зигмунд Фрейд.
– Какая интересная мысль! Вот, значит, как! Кажется, я догадалась. Зигмунд Маркович свое редкое имя получил в честь Зигмунда Фрейда. Надо сказать, моя бабушка тоже назвала сына Людвигом не просто так, а в честь Бетховена. Правда, он так и не стал ни композитором, ни пианистом, а все больше по военной линии… Ну, это неважно. А важно то, что я встретила Зигмунда Марковича и мне уже нравится этот его «метод свободных ассоциаций»!
Она вспомнила о рекомендации профессора – «Перед тем, как писать все, что приходит в голову, нужно лечь и расслабиться».
Захватив с собой кофе и шоколадный батончик, Полина Людвиговна прилегла на диван в позе отдыхающей нимфы.
Чтобы настроиться на поток свободных ассоциаций, она стала вспоминать наиболее яркие фрагменты из недавних событий: здание театра, Анна Леонидовна в шикарной шубе в роли Люсиль, разговор с Аннет в антракте (ее сумочка не может быть от Louis Viton, это слишком дорого!)…
Затем она увидела себя на кушетке, напевающей «Coimbra divina» и Зигмунда Марковича, глядящего в окно.
– Его сходство с Луисом Альберто – очевидно! Особенно в халате поверх костюма! – подумала она. – Но он также похож и на Зигмунда Фрейда! Они оба носят карманные часы на длинной цепочке…
Рассуждения о профессоре уводили Полину Людвиговну все дальше, пока она не вспомнила, что собиралась сделать записи в дневнике.
– Ну что же, начнем писать о Настоящем! – сказала она вслух, как бы отдавая команду своему подсознательному.
Утро: сварила кофе, покормила кота…
– А, кстати, где он? – Арчибальд!? Ты где, мое сокровище? – Опять спрятался!
Загибая пальцы на свободной руке, Полина Людвиговна продолжала писать:
Просмотрела почту, послушала новости, сняла показания счетчика. Потом позвонила Аннет и мы немного поболтали… Затем я, кажется, снова сварила кофе…
– Какая же это все чепуха! – сказала она рассерженно и отбросила в сторону новенькую ручку. – Кому нужна эта проза жизни и подробности быта? Как можно «присутствовать в настоящем моменте», когда душа каждую минуту стремится в мир искусства! И что он вообще имел в виду, когда просил записывать все свои мысли?
– Нет, нет, и еще раз нет, дорогой Зигмунд Маркович! – написала она в своем дневнике, уже обращаясь к профессору лично! – Поймите же, что нигде и никогда я не бываю так счастлива, как в театре, с любимой актрисой! Но теперь, когда я могу излить свои чувства на бумагу, я испытываю такое облегчение! Я записываю свои чувства, здесь и сейчас, и сердце мое переполняется благодарностью! Благодарностью к Вам, Зигмунд Фрейдович, за эту возможность!
Она не заметила свою оговорку, связанную с именем знаменитого психиатра и, допивая остывший кофе, продолжила:
Люсиль сыграна бесподобно! Браво, Анна Леонидовна! Конечно, чувствительные натуры будут плакать от Вашего исполнения, но такие слезы необходимы каждой раненной душе, потому что это – слезы очищения!
Полина Людвиговна вытерла внезапно набежавшую слезу и, пройдясь рукой по бархатной обложке дневника, закрыла глаза.
Почти в ту же минуту она увидела себя на сцене в роли Люсиль. На ней был шикарный костюм джерси алого цвета и сумочка в стиле Louis Vuitton. В зале царила праздничная атмосфера! Долгие, несмолкаемые аплодисменты, крики «Браво» и букеты цветов, летящие на сцену! Зрительный зал был заполнен до отказа, а из ложи бельэтажа сама Анна Леонидовна посылала ей воздушный поцелуй.
Когда, наконец, зажегся общий свет, дебютантка заметила в первом ряду партера Зигмунда Марковича. Он сурово смотрел на нее сквозь круглые очки и нервно размахивал программкой в правой руке, в то время, как левая – мирно поглаживала колено Аннет.
– Левое полушарие отвечает за логику, а правое пробуждает фантазии – объясняла она рядом сидящей зрительнице, наклонившись к самому ее уху.
– Интересно, зачем вам понадобилась сумочка? Вы же на сцене! – бесцеремонно выкрикнул профессор прямо из зала. – Вы вообще понимаете, что этот предмет, согласно Фрейду, символизирует Вагину? Немедленно уберите ее!
Сказав это, он громко щелкнул пальцами.
Полина Людвиговна вздрогнула и, как по команде, открыла глаза.
– Неужели это была Я? На сцене любимого театра и в роли любимой актрисы! –произнесла она почти шепотом. – Это было восхитительно! Теперь я поняла, что есть НАСТОЯЩЕЕ !
Полина Людвиговна решила написать об этом в дневнике. Первая фраза уже была готова, и она проговорила ее вслух, чтобы не потерять мысль:
Какое это счастье – присутствовать в НАСТОЯЩЕМ! Я присутствовала! Всем своим существом!
Но ручка от фирмы Pierre Cardin почему-то написала совсем другое:
Дорогой Зигмунд Маркович! Я счастлива, что встретила Вас! Вы пробудили мое подсознательное и теперь я по-другому смотрю на себя, свое прошлое и Настоящее!
***